Прошлое, настоящее и будущее в пьесе А. П. Чехова "Вишнёвый сад"
Своей последней пьесе Чехов дал подзаголовок "комедия". Но в первой постановке Московским художественным театром ещё при жизни автора пьеса предстала тяжёлой драмой, даже трагедией. Кто же прав? Нужно иметь ввиду, что драма - это литературное произведение, рассчитанное на сценическую жизнь. Только на сцене драма обретает полноценное бытование, выявит все заложенные в ней смыслы, в том числе получит и жанровую определённость, поэтому последнее слово в ответе на поставленный вопрос будет принадлежать театру, режиссёрам и актёрам. В то же время известно, что новаторские принципы Чехова-драматурга воспринималось и усваивалось театрами с трудом, не сразу. Хотя мхатовская, освящённая авторитетом Станиславского и Немировича-Данченко традиционная интерпретация "Вишнёвого сада" как драматической элегии закрепилась в практике отечественных театров, Чехов успел высказать "своему" театру недовольство, неудовлетворённость их трактовкой его лебединой песни.
"Вишнёвый сад" рисует прощание хозяев, теперь уже бывших, с их родовым дворянским гнездом. Тема эта неоднократно освещалась в русской литературе второй половины XIX века и до Чехова и трагедийно-драматически и комически. В чём особенности чеховского решения этой проблемы?
Во многом оно определяется отношением Чехова к уходящему в социальное небытие дворянству и идущему на его смену капиталу, которое он выразил в образах соответственно Раневской и Лопахина. В обоих сословиях и их взаимодействии Чехов видел преемственность носителей отечественной культуры. Дворянское гнездо для Чехова прежде всего очаг культуры. Конечно, это ещё и музей крепостного права, и об этом говорится в пьесе, но Чехов видит в дворянской усадьбе всё-таки в первую очередь культурное гнездо. Раневская - его хозяйка и душа дома. Именно поэтому, несмотря на всё её легкомыслие и пороки, к ней тянутся люди. Вернулась хозяйка, и дом ожил, в него потянулись уже, кажется, навсегда покинувшие его прежние обитатели.
Лопахин под стать ей. Он чувствителен к поэзии в широком смысле этого слова, у него, как говорит Петя Трофимов, "тонкие, нежные пальцы, как у артиста… тонкая нежная душа". И в Раневской он чувствует такую же, родственную душу. Пошлость жизни наступает на него со всех сторон, он приобретает черты ухаря-купца, начинает кичиться своим демократическим происхождением и бравировать некультурностью, но и он ждёт Раневскую, чтобы около неё очиститься, снова выявить в себе художественно-поэтическое начало. Такое изображение капитализма опиралось на реальные факты. Ведь многие русские купцы и капиталисты, разбогатевшие к концу века, проявили интерес и заботу о культуре. Мамонтов, Морозов, Зимин содержали театры, братья Третьяковы основали картинную галерею в Москве, купеческий сын Алексеев, взявший сценический псевдоним Станиславский, принёс в Художественный не только творческие, но и отцовское весьма немалое богатство. Лопахин - капиталист и пошиба. Поэтому и не удалась его женитьба на Варе, они не пара друг другу: тонкая, поэтическая натура богатого купца и приземлённая, буднично-обыденная, целиком ушедшая в прозу жизни приёмная дочь Раневской.
И вот наступает очередной социально-исторический перелом русской жизни. Дворяне выбрасываются из жизни, их место занимает буржуазия. Как ведут себя хозяева вишнёвого сада? По идее надо спасать себя и сад. Как? Социально переродиться, тоже стать буржуа, что и предлагает Лопахин. Но для Гаева и Раневской это значит изменить себе, своим привычкам, вкусам, идеалам, жизненным ценностям. И поэтому они молчаливо отвергают предложение Лопахина и бесстрашно идут навстречу своему социальному и жизненному краху. В этом отношении глубокий смысл несёт в себе фигура второстепенного персонажа - Шарлотта Ивановна. В начале второго акта она говорит о себе: "У меня нет настоящего паспорта, я не знаю, сколько мне лет… откуда я и кто я - не знаю… Кто мои родители, может они не венчались… не знаю. Так хочется поговорить, а с кем… Никого у меня нет… Всё одна, одна, никого у меня нет и… и кто я, зачем я, неизвестно". Шарлотта изображает собой будущее Раневской - всё это скоро ждёт хозяйку имения. Но и Раневская, и Шарлотта по-разному, конечно, проявляют удивительное мужество и даже поддерживают бодрость духа и других, потому что для всех персонажей пьесы с гибелью вишнёвого сада кончится одна жизнь, а что будет ли другая - весьма гадательно.
Бывшие хозяева и их окружение ведут себя смешно, а в свете надвигающегося на них социального небытия глупо, неразумно. Они делают вид, что всё идёт по-прежнему, ничего не изменилось и не изменится. Это обман, само- и взаимообман. Но этим они единственно могут противостоять неизбежности неотвратимого рока. Лопахин скорее искренне горюет, он не видит в Раневской и даже в третирующем его Гаеве классовых врагов, для него это дорогие, милые ему люди. Общечеловеческий, гуманитарный подход к человеку доминирует в пьесе над сословно-классовым. Особенно сильна эта борьба этих двух подходов в душе Лопахина, что видно из его заключительного монолога третьего акта.
А как ведёт себя в это время молодёжь? Плохо! У Ани в силу её малолетства самое неопределённое и в то же время радужное представление об ожидающем её будущем. Она в восторге от болтовни Пети Трофимова. Последнему хотя и 26 или 27 лет, но он считается молодым и, похоже, превратил свою молодость в профессию. Иначе объяснить его инфантильность и - самое удивительное - общее признание, которым он пользуется. Раневская жестоко, но справедливо выбранила его, в ответ он упал с лестницы. Его красивым призывам верит только Аня, но её, повторим, извиняет её молодость. Гораздо больше того, что он говорит, Петю характеризуют его калоши, "грязные, старые".
Но нас, знающих о кровавых социальных катаклизмах, сотрясавших Россию в XX веке и начавшихся буквально сразу после того, как отгремели аплодисменты на премьере пьесы и умер её создатель, слова Пети, его мечты о новой жизни, подхваченное Аней желание насадить другой сад, - нас всё это должно привести к более серьёзным выводам о сущности образа Пети. Чехов всегда был равнодушен к политике, как революционное движение, так и борьба с ним прошли мимо него. Но вот в спектакле Трушкина Петя появляется в ночной сцене второго акта в студенческой фуражке и тужурке и… с револьвером, и чуть не обвешанный гранатами и пулемётными лентами. Размахивая всем этим арсеналом, он выкрикивает слова о новой жизни так, как выступали комиссары на митингах пятнадцатью годами позже. И при этом он очень напоминает другого Петю, точнее, Петрушу, как называют Петра Степановича Верховенского в романе Достоевского "Бесы". Петруша Верховенский - первый в русской и мировой литературе образ революционера-террориста. Сближенье двух Петь небезосновательно. Историк нашёл бы в речах чеховского Пети и эсеровские мотивы, и социал-демократические нотки.
Глупая девочка Аня верит этим речам. Другие персонажи посмеиваются, иронизируют: слишком большой недотёпа этот Петя, чтобы его бояться. Да и сад вырубил не он, а купец, желающий устроить на этом месте дачи. Чехов не дожил до других дач, устроенных на просторах его и нашей многострадальной родины продолжателями дела Пети Трофимова на многочисленных островах архипелага ГУЛАГ. К счастью, "жить в эту пору прекрасную" не пришлось и большинству персонажей "Вишнёвого сада".
Как уже говорилось, для Чехова характерна объективная манера повествования, в прозе его голос не слышен. В драме услышать собственно авторский голос вообще невозможно. И всё-таки - комедия, драма или трагедия - "Вишнёвый сад"? Зная, как Чехов не любил определённость и, следовательно, неполноту охвата жизненного явления со всеми его сложностями, следует осторожно ответить: всего понемногу. Последнее слово и в этом вопросе всё-таки скажет театр.
